29 января «АГ» опубликовала новость об Определении Верховного Суда РФ № 305-ЭС19-12690 по делу № А40-227636/2018, в котором Судебная коллегия по экономическим спорам указала на ошибки нижестоящих судов, не ставших рассматривать иск российской компании-поставщика к казахстанской организации-покупателю.
Данное определение, на мой взгляд, имеет важное значение для практики разрешения споров с иностранным участием.
Замечу, что первоначально иск российской компании был оставлен без движения, в том числе по причине непредоставления истцом копий договоров, обосновывающих исковые требования. Затем на основании взаимозаменяемости он был принят к производству другим составом суда.
В судебном заседании производство по делу было прекращено со следующей мотивацией. Анализируя содержание договоров, суд пришел к выводу, что место исполнения договорных обязательств определено по конечному пункту поставки – г. Астана (Казахстан). Суд также счел, что принятие к рассмотрению иска в г. Москве будет препятствовать его легализации в Казахстане.
При слушании дела в суде апелляционной инстанции ответчик не присутствовал. Истец настаивал, что местом исполнения обязательства является Москва (склад поставщика).
Оставляя без изменения определение суда первой инстанции, Девятый арбитражный апелляционный суд отметил, что оплата производится после получения товара, при этом в договоре не указано, что местом исполнения является Москва – более того, там прямо обусловлено, что конечная точка поставки – Астана.
На заседание кассации ответчик также не явился. Истец ссылался на Международные правила толкования торговых терминов «Инкотермс 2010», FCA (Франко перевозчик), полагая, что передача товара должна состояться в Москве. Суд посчитал, что условиями «Инкотермс 2010» регулируется вопрос передачи товара, но не место исполнения договора, и они друг другу не тождественны.
Ссылаясь на практику ВС РФ1, Арбитражный суд Московского округа подчеркнул, что местом исполнения договора не может быть место исполнения отдельного обязательства, поскольку по договору обязательства несет каждая из сторон. При отсутствии в договоре условия о месте его исполнения суд не может самостоятельно помимо воли сторон приравнять место исполнения обязательства к месту исполнения договора и изменить тем самым подсудность. Стороны не определили место исполнения обязательства по оплате товара.
Позиция судебной коллегии ВС РФ опиралась на ст. 4 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 20 марта 1992 г., далее – Киевское соглашение).
Как следует из преамбулы Соглашения, его целями являются развитие сотрудничества в области разрешения связанных с осуществлением хозяйственной деятельности споров между субъектами, находящимися в разных государствах – участниках СНГ, а также обеспечение всем хозяйствующим субъектам равных возможностей для защиты их прав и законных интересов.
Киевское соглашение открывает возможности непосредственного обращения хозяйствующего субъекта в компетентный суд другого государства.
Воспроизводя текст Соглашения, ВС РФ допустил неточность в подп. «в» п. 1 ст. 4. Названная норма выглядит следующим образом:
«Компетентный суд государства – участника Содружества Независимых Государств вправе рассматривать упомянутые в статье 1 настоящего Соглашения споры, если на территории данного государства – участника Содружества Независимых Государств:
в) исполнено или должно быть полностью или частично исполнено обязательство из договора, являющееся предметом спора» (в редакции определения ВС РФ – «являющегося предметом спора»).
То есть вопреки позиции ВС РФ в Киевском соглашении речь идет не о месте исполнения всего договора, а о месте исполнения лишь спорного обязательства.
Сама формулировка процитированного пункта Соглашения представляется не вполне удачной, так как при желании любое возникшее между двумя находящимися в разных государствах контрагентами обязательство будет иметь частичное исполнение в разных странах. К примеру, если речь идет о денежном обязательстве, должник будет нести связанные с его исполнением расходы по месту совершения платежа, т.е. в своем обслуживающем банке.
При этом ст. 4 Киевского соглашения не может быть истолкована как наделяющая сторону гражданско-правового спора правом выбора компетентного суда. Такой выбор возможен только при наличии нескольких ответчиков, расположенных в разных странах – участницах Соглашения (подп. «а» п. 1 ст. 4).
Кроме того, указанная норма не возлагает на суд обязанность принять к рассмотрению спор, а наделяет его лишь соответствующим правом. Думается, что в такой ситуации подсудность должна определяться по совокупности установленных соглашением признаков и критериев, в том числе с учетом того, где ответчик фактически ведет торговую, промышленную и хозяйственную деятельность, имеет ли он филиалы и представительства в другом государстве, как происходило исполнение обязательств по договору, насколько тесная связь существует между отношениями по договору и правом страны компетентного суда и т.п.
Полагаю, что при определении компетенции суд не должен руководствоваться положениями (о частичном исполнении), которые позволили бы в аналогичной ситуации принять иск к производству суда другого государства.
Не последнюю роль играет и позиция потенциального ответчика. Замечу, что ответчик после инициирования спора в российском арбитражном суде не явился в суд и не направил ни одного процессуального документа – т.е. никоим образом не признал легитимность Арбитражного суда г. Москвы как компетентного суда.
Таким образом, в условиях несогласованности условия о месте исполнения обязательств по договору, а также отсутствия явно выраженной воли сторон относительно компетентного суда и игнорирования судебной процедуры ответчиком позиция нижестоящих судов, на мой взгляд, более обоснованна, так как истец действительно может столкнуться с трудностями на этапе признания и приведения в исполнение решения на территории Казахстана, а также в иной стране помимо России.
Кроме того, Киевское соглашение предусматривает основания для отказа в приведении в исполнение решения суда, в том числе если спор разрешен некомпетентным судом (п. «в» ст. 9) или если другая сторона не была извещена о процессе (п. «г» ст. 9).
Напомню, что предметом спора в рассматриваемом случае было исполнение обязательства по оплате товара. Требований относительно его поставки ни истец, ни ответчик не заявляли. Соответственно, суд округа, посчитавший не имеющими правового значения условий поставки «Инкотермс 2010», был, по моему мнению, прав.
Как полагает ВС РФ, местом исполнения денежного обязательства является г. Москва – место нахождения банка продавца. Однако высшая судебная инстанция не привела в подтверждение своего вывода какое-либо правовое обоснование.
К сожалению, в доступных к просмотру судебных актах не конкретизируются условия оплаты поставленного товара – в частности, является обязательство исполненным в момент списания денежных средств со счета в банке покупателя либо в момент зачисления денежных средств на счет в банке продавца, в то время как именно это может иметь значение для дела.
Также не вполне последовательной представляется позиция ВС РФ в части применения норм АПК РФ о рассмотрении споров с участием иностранных лиц.
Так, общие правила подсудности установлены ст. 36 АПК РФ. В соответствии с ч. 4 данной нормы иск, вытекающий из договора, в котором определено место его исполнения, может быть предъявлен также в арбитражный суд по месту исполнения договора. Данная норма предусматривает универсальное правило, согласно которому основанием альтернативной подсудности может быть только непосредственное указание в договоре его места исполнения.
Положение п. 3 ч. 1 ст. 247 АПК РФ не является по отношению к данной норме специальным – следовательно, в соответствии с этой нормой российские арбитражные суды рассматривают дела по экономическим спорам, а также другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, с участием иностранных и международных организаций, иностранных граждан, а также лиц без гражданства, занимающихся предпринимательской и иной экономической деятельностью (далее – иностранные лица), если спор возник из договора, по которому исполнение должно иметь или имело место на территории России.
Из содержания указанной нормы не следует, что суд вправе устанавливать место исполнения договора каким-либо иным образом помимо буквального толкования его условий. Полагаю, что норма полностью соответствует установленному ст. 36 АПК РФ правилу альтернативной подсудности, и суды трех нижестоящих инстанций применили ее верно.
На мой взгляд, позиция ВС РФ была бы более убедительной, если бы на основе анализа текста договора и переписки сторон была установлена тесная связь сложившихся между сторонами правоотношений с правом и территорией России (п. 10 ч. 1 ст. 247 АПК РФ). Значимыми по делу обстоятельствами могли бы быть установление личности контрагента, в том числе выяснение вопроса о том, осуществлял ли ответчик предпринимательскую деятельность на территории РФ.
Думается, что при новом рассмотрении дела перед судом будут стоять нелегкие задачи – обеспечить равные возможности защиты прав и законных интересов как истца, так и ответчика, установить значимые обстоятельства данного спора и принять законное, обоснованное, а главное – исполнимое постановление.
1 Арбитражный суд Московского округа сослался на определения ВС от 29 января 2016 г. № 309-ЭС15-18683 и от 21 февраля 2019 г. № 306-ЭС18-25622.
