Конституционный Суд РФ опубликовал Определение от 11 июня № 1440-О по жалобе на п. 1 Постановления Правительства РФ от 28 марта 2022 г. № 497 «О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами», которым правительством в рамках предоставленного ему п. 1 ст. 9.1 Закона о банкротстве полномочия был введен мораторий на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами, в отношении юрлиц и граждан, включая ИП.
Полагаю, отказ КС принимать к рассмотрению жалобу юридического лица относительно проверки конституционности нормативного акта Правительства РФ противоречит п. 3 ст. 3 ФКЗ от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (ред. от 31 июля 2023 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации», норма которого прямо указывает на такое полномочие Суда.
Вывод КС о том, что заявитель просит проверить соответствие нормативного акта Правительства РФ положениям федерального закона, также представляется спорным, поскольку ссылка на нормы федерального закона (п. 6 ст. 61 и п. 1 ст. 65 ГК РФ, п. 1 и 2 ст. 1 Закона о банкротстве) не означает отказ заявителя от требования проверить конституционность подзаконного нормативного акта. Это дает основания полагать, что ссылка на федеральный закон является частью обоснования позиции заявителя.
Что касается истолкования моратория, изложенного в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2020 г. № 44 «О некоторых вопросах применения положений статьи 9.1 Закона о банкротстве» (далее – Постановление ВС № 44), и невозможности устанавливать и исследовать фактические обстоятельства конкретного дела, то представляется, что это не означает невозможность проверить конституционность нормативного акта Правительства РФ.
Указанное касается процессуальной стороны рассмотрения КС жалобы юрлица. Однако не менее интересным и важным выглядит обращение к сути проблемы, поднятой в жалобе.
Проблема, оставшаяся без рассмотрения КС, касается возможности применения введенного в 2022 г. моратория в части неначисления неустойки (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих (абз. 10 п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве), к публично-правовому образованию (органу власти). Она учитывает два фактора:
- участие публично-правовых образований в правоотношениях, регулируемых гражданским законодательством, осуществляется на равных началах с гражданами и юрлицами (п. 1 ст. 1, п. 1 ст. 124 ГК);
- публично-правовое образование, орган власти не подлежат банкротству.
Важно не ограничиваться вопросом о возможности применения к публично-правовым образованиям и госорганам моратория в части неначисления неустойки (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение ими денежных обязательств и обязательных платежей, а смотреть на ситуацию шире и определить: равенство субъектов гражданских правоотношений (п. 1 ст. 1 ГК) в рассматриваемом случае – иллюзия или реальность, все ли равны или кто-то имеет дополнительные привилегии?
Далее необходимо ответить на вопрос: означает ли невозможность банкротства публично-правового образования (органа власти) одновременную возможность действия введенного правительством моратория к такому лицу не в полном объеме (в части), т.е. с соблюдением принципа равенства в части применения моратория к публично-правовому образованию относительно неустойки, но без применения процедуры банкротства к таким лицам не нарушается ли это равенство?
Введенный мораторий предполагал не только неначисление неустойки, но и временный запрет на банкротство участников гражданских правоотношений. Исходя из принципа равенства, публично-правовым образованиям логично не начисляется неустойка. В случае наличия признаков банкротства после прекращения действия моратория кредитор должен был бы иметь возможность начать банкротство публично-правового образования (госоргана). Но такое банкротство невозможно. Следовательно, мораторий действует только частично.
Конституционный Суд в Определении № 1440-О/2024 (стр. 4) нашел выход из такой ситуации и указал, что по смыслу ст. 9.1 Закона о банкротстве правило о моратории в части неначисления неустойки следует применять вне зависимости от наличия признаков банкротства должника, т.е. провозглашается принцип: равенство в применении банкротства по отношению ко всем, но не к публично-правовым образованиям (органу власти); равенство в части неначисления неустойки и для публично-правовых образований (органа власти).
Полагаю, такая позиция и отказ КС рассматривать жалобу заявителя, а также позиция ВС, изложенная в Определении № 308-ЭС23-2217 по делу № А53-2650/2022, о равенстве субъектов, на которую ссылался кассационный суд при рассмотрении дела с участием заявителя, не решили проблему. В Определении КС № 1440-О/2024 усматривается защита в первую очередь государства в лице публично-правовых образований и госорганов, а также органов государственной власти (аналогично муниципальных органов и органов муниципальной власти).
В итоге если придерживаться принципа равенства участников гражданских правоотношений, возникает необходимость определить, должно ли применяться банкротство к публично-правовым образованиям (органам власти) при одновременном неначислении неустойки в период действия моратория или, напротив, не применяя банкротство, целесообразно одновременно отказаться от действия моратория в части неустойки к подобной категории участников гражданских правоотношений, учитывая нарушение равенства?
На мой взгляд, принцип равенства, заложенный в основу гражданских правоотношений, должен быть незыблемым. Поясню свою позицию. Когда речь идет о равенстве, представляется неправомерным и несправедливым отказывать публично-правовому образованию (органу власти) в применении к его ответственности моратория, но одновременно неправомерно и несправедливо лишать возможности инициировать его банкротство.
Угрожает ли потенциальное банкротство публично-правового образования (органа власти) устойчивости гражданского оборота, опасно ли, несет ли какие-либо риски? Любое банкротство не является благоприятным явлением для участников оборота, для гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов, должника, его владельца и работников, а также публично-правовые образования и иных лиц. С другой стороны, институт банкротства в определенной степени дисциплинирует должника. Следовательно, потенциальная возможность банкротства публично-правового образования (органа власти) не означает реализацию этого негативного сценария: предвидя угрозу несостоятельности, публично-правовое образование должно более качественно подходить к участию в установлении обязательства, его исполнении и в целом в планировании и реализации своего участия в гражданских правоотношениях.
Кроме того, введения «банкротного иммунитета» публично-правового образования со временем может потребовать всё большее количество лиц, особенно посредством которых публично-правовое образование может участвовать в гражданских правоотношениях. Например, в настоящее время госкорпорация или государственная компания может быть признана банкротом, если это допускается федеральным законом, предусматривающим ее создание; общественно полезный фонд не может быть признан банкротом, если это установлено законом, предусматривающим создание и деятельность такого фонда, а публично-правовая компания также не может быть признана банкротом, однако распространение иммунитета банкротства не исключено в будущем и на иных лиц, в той или иной степени аффилированных с публично-правовым образованием.
Представляется, что избирательное применение принципа равенства в гражданских правоотношениях, включая банкротный иммунитет, к публично-правовому образованию при одновременном моратории в части неначисления неустойки переводит гражданское правоотношение в плоскость публичного, где публично-правовое образование ограничивает возможные способы защиты прав его кредиторов посредством реализации своих полномочий, но при этом получает преимущество по отношению к кредиторам.
Отказывая в рассмотрении жалобы, Конституционный Суд со ссылкой на Постановление ВС № 44 обратил внимание на возможность признания судом недобросовестным поведения ссылающегося на мораторий должника при доказанности, что в действительности он не пострадал от обстоятельств, послуживших основанием для введения моратория. Не оспаривая данный вывод, отмечу, что указанная позиция, во-первых, неприменима к правоотношениям заявителя, обратившегося с жалобой в КС, и органа государственной власти субъекта РФ (Департамента госимущества г. Москвы), а значит, не поможет ему. Во-вторых, возникает вопрос, почему банкротный иммунитет публично-правового образования приводит к перераспределению бремени доказывания – от должника, который должен доказать, что пострадал от обстоятельств, послуживших основанием для введения моратория, к кредитору, которому предлагается доказать обратное (что должник не пострадал).
Изложенное позволяет прийти к выводу, что в подходах высших судов не учтена незыблемость принципа равенства гражданских правоотношений, когда приоритет отдается публично-правовому образованию как в части банкротства, так и уже в процессуальных отношениях, в части распределения бремени доказывания. Таким образом, равенство субъектов гражданских правоотношений – цель, требующая достижения.
